MilkBaby

Этим вопросом меня изводили девять месяцев подряд все, кому не лень:»Мальчика? Но ведь у вас же есть мальчик!» (Помните анекдот о двух друзьях, которые ищут подарок третьему? Ну, когда один говорит: «Давай подарим ему книгу», а второй отвечает: «Нет, книга у него уже есть».) Иногда я объяснялась, чаще — отмалчивалась или шутила, наконец, начала грубить, но все это время завидовала женщинам, которые хотели дочку. Их-то никто не спрашивал, почему, а, напротив, услышав слово «девочка», умиленно улыбались и одобрительно кивали головой. Мне же в лучшем случае доставались лишь сочувственные взгляды. Даже в собственной семье безоговорочную поддержку я нашла только у одного человека — старшего сына, который за все девять месяцев ни на секунду не усомнился в том, что «мама родит братика». Тем не менее, в ответ на бабушкин ехидный вопрос: «А если девочку?» он отреагировал достойно и по-мужски: «Что ж… Придется терпеть». И вот, чтобы моему сыну не пришлось всю жизнь «терпеть», я, абсолютно далекий от всяческой мистики человек, каждый вечер клала руки на живот и внушала себе: «Я чувствую, как день ото дня ты все больше становишься мальчиком». И этот метод Флер из «Саги о Форсайтах», который помог мне в первый раз, опять не подвел — на моем балконе гордо сохнут голубые ползунки. На радостях я даже не обиделась на злобный выпад собственной мамы: «Была бы девочка ушла бы на пенсию, а так…» И на искреннее сочувствие продавщиц из соседнего магазина: «Ой, а у вас опять мальчик…» Но главное — каждый день приносит мне новые ответы на этот дурацкий вопрос: почему я опять хотела сына. Да потому что в придачу к своей женской жизни я получила сказочную возможность жить мужской жизнью и мужскими интересами. И пусть это называют фрейдистскими комплексами, но я согласна даже на злобных трансформеров — так меня раздражает эта дурочка Барби. Потому что девочку мне пришлось бы всему учить: красить ресницы, жарить котлеты и выбирать бриллианты. А с моими мальчиками я сама все время учусь — прыгать с тарзанки, играть в бильярд и переделывать испорченный принтер в огнемет. Потому что капризничать, стервозиться и плакать в моем доме имею право только я, всем остальным можно сказать: «Как тебе не стыдно, ты же — мужчина». Потому что когда я вместе с сыновьями покупаю боевики Джеки Чана, мне не стыдно перед продавцом. Потому что когда старший сын закрывается у себя в комнате с соседской Оксаной, переживать должна мама Оксаны, а не я. Потому что никто не покушается на мою шубу и гель для душа, зато моему мужу есть кому оставить свою фамилию и свою фирму. (Кстати, о муже — при случае я имею полное право пугать его тем, что уйду к нефтяному шейху и рожу ему наследника — у меня это хорошо получается!) Потому что если бы не мои сыновья, я бы никогда в жизни не прочитала «Остров сокровищ» и не узнала бы о «черной метке», зловещем капитане Флинте, дублонах, пиастрах и о том, как скрипит в шторм грог-фок-мачта. А за тот восторг, который вызывают у детей мои духи или мое печенье, приготовленное на скорую руку, я согласна вытерпеть даже еще один взрыв петарды прямо в квартире. … Наверное, судьба возьмет свое, и мои красавцы-мальчики нарожают мне в свое время много чудесных внучек Возможно, тогда я полюблю пупсиков и кружевные платьица, а самым увлекательным занятием на свете буду считать завязывание бантиков ( я даже уверена, что так будет). Но пока… Пока я размышляю над поговоркой: «Один сын — не сын, два сына — полсына, три сына — целый сын» — и думаю, что… А почему бы и нет, в конце концов? Ирина Пшенишнюк, журнал «Натали»


шторм грог-фок-мачта,злобный выпад собственной мамы,собственной семье безоговорочную поддержку,моем доме имею,получила сказочную возможность,самым увлекательным занятием,красавцы-мальчики нарожают,называют фрейдистскими комплексами,зловещем капитане флинте,искреннее сочувствие продавщиц