Мы с мужем люди веселые и беспечные. Любящие хорошую компанию и ценящие остроумную шутку. Поэтому о рождении своего первенца мы решили сообщить именно на вечеринке и именно первого апреля. Конечно, вначале нам не поверили. Потом изумленно расширили глаза и замолчали. Потом кинулись поздравлять. А потом в один голос задумчиво протянули: «Да-а, теперь вы станете совсем другими…» Эта перспектива нас заинтриговала. И мы с любопытством принялись ждать грядущих перемен в своем облике, поведении, мышлении, образе жизни. И они не замедлили появиться. Как жить будем? Первые три месяца беременности принесли с собой: вспышки раздражения, беспричинные слезы и утренние (а также дневные, вечерние и ночные) недомогания с моей стороны и тревогу, испуг и чувство обреченности со стороны будущего отца. Своего апогея эти явления достигли к середине третьего месяца. Я устремлялась к ванной комнате уже только от одного запаха еды, самозабвенно рыдала над мелодрамами, сериалами, выпусками новостей и рекламой растительного масла, начинавшейся со слов: «Наверное, ты скоро станешь папой», загоралась гневом от уличного шума, поездки в метро, грубости продавщицы и постыдно срывала свое плохое настроение на муже. Он же к этому времени впал в окончательную тоску, втайне уверенный, что либо со мной, либо с этим «кем-то», поселившимся во мне, что-нибудь непременно случится, и не знавший, как вынести увеличившуюся ответственность. А потому не мог ни утешать меня, ни защищаться от моих нападок. Второй триместр беременности также внес свои новшества. И связаны они были прежде всего с внешностью. Так, у меня, сообразно всем законам природы, начала сглаживаться талия, набухла грудь и стал расти какой-то остренький и забавный животик. Внешние изменения коснулись и мужа: от тревог и забот первых месяцев он немного похудел. Что касается перемен психологических, мы оба стали заметно спокойнее. И счастливей. Вместе оглядывались на улице на детский лепет, вместе таскали в дом полезную (и бесполезную) литературу, связанную с беременностью, родами, воспитанием, вместе ходили по специализированным магазинам, растерянно рассматривая какие-то почти кукольные одежки… Мой живот — моя крепость Уже почти полсрока было позади. И мы оба вдруг уверовали, что все получится, все будет хорошо. И почувствовали себя родителями. У будущего папы в голосе появились назидательные нотки, он стал солиден и важен. А будущая мама, то есть я, и вовсе ощутила себя хозяйкой вселенной. Мне казалось, что никто до меня не бывал в подобном положении и после меня тоже не будет. Я была такой счастливой, такой гордой!.. Я не шла, а выступала. Не смотрела, а свысока поглядывала. Я так старательно выставляла свой живот, что он казался в два раза больше. Эта новая жизнь внутри меня была моей радостью, моим украшением, моим главным козырем, моей защитой. Чем я и пользовалась. Так, заходя в общественный транспорт, я ждала, что весь вагон вскочит в едином порыве, чтобы освободить место нам — мне и моему животу. Садясь в пойманную на дороге машину, с возмущением смотрела на сигарету в руке водителя и требовательно говорила: «Позвольте, но в моем положении нельзя дышать никотином!» А когда какой-нибудь недогадливый представитель мужского пола пытался познакомиться со мной на улице, я действовала по одной и той же безотказной схеме. Останавливалась, мерила его снисходительным взглядом и спрашивала: «А то, что я замужем, не помешает?» В ответ звучало что-то пошлое и невразумительное. «А что у меня шестой месяц беременности?» — интересовалась я, победно выставляя живот. На этом месте любителя уличных знакомств будто ветром сдувало. Я практически утратила интерес ко всему, что происходило в мире, ведь то, что росло, развивалось и легонечко пиналось внутри меня, было куда важнее и значительнее. Я перестала стоять в очередях, переживать из-за опозданий и бояться затемно возвращаться домой (что, кстати, было очень глупо). Короче, мое самомнение и нахальство невероятно возросли. И, наверное, я стала бы просто невыносимой, если бы не светилась таким счастьем. Впрочем, постигли меня и более полезные изменения. Например, если раньше я, ни на секунду не задумываясь, бросалась в любые рискованные мероприятия, сомнительные поездки и бурные развлечения, то теперь… ну, хотя бы задумывалась. А еще я начала педантично соблюдать правильный рацион, мужественно отказавшись от алкоголя, кофе, полуфабрикатов и закусок в фаст-фудах. Регулярно делала зарядку для беременных. Временами становилась неузнаваемо собранной и серьезной. И постоянно, сама того не замечая, прикрывала рукой живот, защищая моего маленького от этого непредсказуемого мира. В остальном же все оставалось прежним. Мы работали, отдыхали, встречались с друзьями, которые смотрели на нас, как на жителей какой-то другой планеты, героев или камикадзе: во всей большой компании мы были первыми, кто связал себя узами брака и решил выполнить заповедь «плодитесь и размножайтесь». Впрочем, за последнее время наш круг знакомств начал пополняться родителями настоящими и будущими. Мы как-то находили их, они — нас. Как говорится, рыбак рыбака… Толстая, агрессивная, рассеянная и счастливая Последние месяцы беременности добавили мне аппетита, килограммов и неприятных ощущений (боли в спине, судороги, частое мочеиспускание, одышка), а также заставили временами проникаться ненавистью к большей части мужского населения планеты. Знаю, что это звучит ужасно. И, конечно же, несправедливо. Но какие еще чувства могли одолевать меня в вагоне метро, на девятом месяце висящую с тяжелой сумкой над удобно усевшимся мужчиной? При этом даже меньшее возмущение вызывали у меня молодые люди, нахально разглядывающие мой живот и демонстративно продолжающие пребывать в сидячем положении. Это хотя бы было открытое хамство. Окончательно же выводили из себя псевдо-интеллигенты, прикрывавшиеся книгами или газетами и из-за них украдкой поглядывающие на меня и на окружающих пассажиров: а не заметил ли кто, что они все видят и тем не менее не торопятся встать? Ну, а помимо агрессивности, последние месяцы беременности принесли мне первую материнскую гордость за малыша, который, судя по пройденным исследованиям, был крупным, здоровеньким и правильно лежащим. Еще более усилившуюся любовь к мужу, подарившему мне этого родного человечка. Растущий страх перед родами. И невероятную задумчивость и рассеянность. Я начала терять ключи, сумки, билеты, документы. Забывать имена, адреса, дорогу. Все мои мысли были связаны с крохой: с его рождением, здоровьем, кормлением. Идя по улицам, я не замечала ничего вокруг и временами начинала серьезно опасаться, что меня собьет машина. Что касается супруга, он день ото дня становился серьезней, все больше работал и обращался со мной, как со стеклянным сосудом, не желая слушать, что подобное поведение было бы более разумно в начале беременности, когда будущий ребенок еще такой крохотный и уязвимый. Материнство не красит. Наконец то, ради чего мы жили последний год, случилось. Мы стали мамой и папой. Не потенциальными, не будущими, а самыми что ни есть настоящими. У нас родился малыш. А родившись, принялся расти и изменяться на глазах. Вместе с ним менялись и мы. Например, я ощущала себя то невероятно счастливой, то бесконечно несчастной, то сильной и всемогущей, то слабой и беспомощной. Я стала засыпать, только чувствуя тепло прижавшегося ко мне крохотного тельца и слыша его дыхание. Я впала в невероятную, пугающую зависимость от состояния этого карапуза. Так, если он был здоров и весел, я чувствовала себя окрыленной, обожала целый мир и спешила поделиться со всеми своей радостью. Если же он капризничал и плохо себя чувствовал, вселенная сокращалась до размеров детской комнаты. И не дай бог кому-нибудь позвонить мне в такие минуты или, что еще хуже, прийти в гости!.. Тогда для меня просто никого не существовало. Вообще, если вам скажут, что материнство красит, не верьте. По крайней мере, из меня оно сделало просто какого-то монстра. Ведь в наш дом, в любое время суток открытый для всех друзей, знакомых и друзей этих знакомых, отныне попасть можно было, лишь пройдя мой строгий фэйс-контроль. А принимала я по одному — иначе ребенок может перевозбудиться. В строго определенные часы — у ребенка режим. С предварительно оговоренными подарками — нечего заполонять дом огромными мягкими игрушками, лучше принести что-то полезное. Несколько раз поинтересовавшись у потенциального гостя про его здоровье — еще не хватало чем-нибудь заразить моего маленького. И прямо у порога вручая ему кусок антибактериального мыла и подталкивая в сторону ванны — все-таки он возможный бациллоноситель. Я разучилась выходить из дому без коляски, и, даже оставляя кроху с папой и выбегая на пару минут в магазин, я безотчетно пыталась катить что-то перед собой. Я научилась принимать душ за три минуты, готовить обед за десять минут и одеваться на прогулку за считанные секунды. В общем, думаю, со мной было нелегко. Особенно моему мужу, который, конечно, тоже менялся, примеряя на себя роль папы. Однажды я спросила, какие перемены он ощущает в себе в связи с отцовством. Он ответил, что теперь гораздо больше ценит то, что было раньше. И это, конечно, правда. Но правда и то, что отныне новоявленный папа, большой любитель понежиться в теплой ванне, забегал туда лишь для краткого омовения, да и то через каждые пару минут выключал воду, прислушиваясь, не кричит ли наш малыш. И то, что, в разговорах со мной не раз жаловавшийся на жуткую усталость, бессонные ночи, капризного малыша, общаясь с друзьями, красочно описывал, как замечательно быть отцом, какой забавный и красивый у него ребенок, как он на него похож, как любит его, как радостно улыбается, как только увидит и как когда-нибудь скажет «папа»… Источник: Няня.ру
месте любителя уличных знакомств,решил выполнить заповедь плодитесь,ото дня становился серьезней,бояться затемно возвращаться домой,педантично соблюдать правильный рацион,голосе появились назидательные нотки,последние месяцы беременности принесли,заставили временами проникаться ненавистью,временами становилась неузнаваемо собранной,пару минут выключал воду